Даже теперь, по прошествии времени, я вспоминаю больницу №24 с улыбкой и теплом. Всегда дружелюбная атмосфера; внимание персонала; чистые, комфортные палаты, - здесь нам понравилось всё. Именно здесь мы встретили врача, которому поверили с первого взгляда, с первых слов. Это хирург, онколог, колопроктолог из КПО №3 Роман Александрович Воленко.
Фото: Городская клиническая больница №24
Москва, октябрь 2019
Утром в понедельник, 31 сентября, волнуясь, я позвонила в регистратуру платных услуг ГКБ №24.
– Нам нужно сделать операцию. Рак кишечника с абсцессом и метастазами в лимфатических узлах, состояние тяжелое, - от волнения я говорила сбивчиво. - Мы хотим как можно скорее госпитализироваться к вам, готовы заплатить за срочность. – Давайте я запишу вас для начала к доктору, а доктор уже решит, что делать, - спокойно отвечает девушка на том конце. - Вам какой специалист нужен? – Онколог-хирург-проктолог, есть такие у вас? – Да. В 14:30 удобно? – Удобно, большое спасибо.
Собираемся. Приезжаем, оплачиваем прием.
- Прием ведет доктор Воленко. Сейчас вы поднимаетесь на третий этаж, в ординаторскую. В назначенное время доктор подойдет. Там рядом с лифтом, увидите, - доброжелательно сообщает администратор.
– Здравствуйте, извините, пожалуйста, - заглядываю в ординаторскую, в которой находится несколько человек. Почему-то «выбираю» взглядом конкретного врача. - Мы на консультацию к доктору Воленко. – Доктор Воленко – это я. Присядьте пока на диван, я скоро подойду, - спокойно отвечает тот самый врач, на которого я посмотрела. – Спасибо большое, - отвечаю я и смущаюсь: я даже не знаю имени доктора. Как правило, я заранее смотрю имя-отчество врача, чтобы не обращаться по фамилии. А сейчас так волновалась, что не успела, а в регистратуре сказали только фамилию.
Сели ждать. Сразу стало спокойнее. Почему, - не знаю. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что это именно тот человек, которого мы так долго искали, что ему можно доверять, что здесь маме наконец окажут помощь.
Разговор с онкологом подтвердил: маме требуется госпитализация и сложная операция. Врач внимательно ознакомился с заключениями обследований, задал необходимые вопросы, назначил госпитализацию уже на следующий день, а операцию – на конец текущей недели. Полегчало.
Уже тогда, на первой консультации, доктор Роман Александрович Воленко проинформировал нас обо всех важнейших этапах лечения. Мы узнали, что требуется приобрести к операции; какой будет подготовка к вмешательству (антибиотикотерапия); каков предполагаемый объем резекции; как мы будем узнавать о состоянии мамы и т.д. Я даже не успевала задавать вопросы: доктор озвучил всё нужное сам. Всё было настолько чётко и точно, что количество поводов для переживаний значительно уменьшилось.
Операцию провели 4 октября 2019 года, в пятницу. С Романом Александровичем работал заведующий отделением Леонид Владимирович Корнев. Было выполнено сложнейшее в техническом плане вмешательство – комбинированная брюшно-анальная резекция прямой кишки, сигмостомия, экстирпация матки с придатками. Уже на следующий день я посетила маму в реанимации. К нашей радости, доктор разрешил это сделать.
Свой первый визит в реанимацию к маме я запомню надолго. У мамы, кажется, была повышена температура. Она говорила с большим трудом: голос осип, ей хотелось откашляться, но она не могла это сделать из-за сильнейшей боли в животе. Ее лицо было красным и уставшим. Она все время хотела что-то сказать, но почти не могла.
Мне вдруг показалось, что маме очень плохо, и от этой мысли у меня самой перехватило дыхание: я почувствовала предобморочную дурноту и опустилась на колени. Так мы и провели почти весь разрешённый час посещения: мама, хрипло дыша, и я, держа ее за руку, сидя на коленях возле кровати. Подошла медсестра, сказала, что состояние стабильно тяжелое, но в целом всё нормально, учитывая объем вмешательства. В другом конце реанимационной палаты мучительно стонала бабушка.
С невыносимой тяжестью я ушла из реанимации. Душили слёзы: от волнения и страха. Я боялась, что маме действительно очень плохо, и её сердце не выдержит. С другой стороны, специалисты сказали, что всё в порядке. Как же так? Украдкой удалось немного поплакать в метро по дороге домой.
На следующий день мама выглядела уже лучше. Это сразу придало мне сил. Всего мама провела в реанимации около 60 часов. В понедельник ее перевели в обычную палату, а нам выписали пропуск, согласно которому мы могли посещать ее в любое время дня.
Через несколько дней Роман Александрович обрадовал нас новостью, что результаты анализа крови у мамы хорошие. Волнение понемногу отпустило. Надо было готовиться к постепенному движению: пора было начинать вставать.
Первая попытка не увенчалась успехом: мама чуть не потеряла сознание от боли при попытке встать с кровати. Снова вернулась тревога. Эти постоянные «взлёты и падения»: от тревог к радости, и так несколько раз в день, очень сильно выматывали нервы. Через неделю после операции мама наконец смогла встать. Ей было очень тяжело и больно ходить, но всё-таки, она смогла.
Надо сказать, что мама находилась в достаточно комфортной палате. Многофункциональная кровать значительно облегчала попытки встать, сесть и просто изменить положение тела.
Добавились проблемы с желудком: появилась изжога, аппетит отсутствовал. Видимо, последствия наркоза. Каждый раз, уходя от мамы, я размышляла: сколько страданий и боли может вынести человек?
Через 13 дней после операции маму выписали. Это был радостный, долгожданный день.
Про ГКБ №24 и доктора Романа Александровича Воленко
Хотелось бы сказать несколько слов о коллективе ГКБ 24. На протяжении всего времени, проведенного в больнице, мы чувствовали неподдельно доброжелательное отношение со стороны каждого сотрудника. Нас запомнили на охране: наверное, не каждого больного посещают каждый день. И каждый визит в больницу начинался с искренних улыбок сотрудников гардероба и охраны. То же самое касалось медицинских сестер и, конечно, наших докторов – Романа Александровича Воленко, заведующего КПО№3, Леонида Владимировича Корнева, анестезиолога-реаниматолога Марину Сергеевну Созинову.
Роман Александрович оказался именно тем специалистом, которого мы так долго искали. Совершенно неуловимым образом ему удавалось приободрить и вселить уверенность в том, что всё будет хорошо. Что шансы есть, что ещё не всё потеряно. Несмотря на загруженный рабочий график, он всегда находил достаточно времени для беседы; подробно отвечал на все мои многочисленные вопросы и делился ценными рекомендациями по восстановлению после операции. Всегда чёткая, нужная, правильная информация. Всегда уважительное, внимательное общение.
Мы отчаянно нуждались в историях, как говорится, "с хорошим концом", и Роман Александрович рассказывал случаи из своей практики, когда даже на поздних стадиях пациенты проживали еще много лет. Ни один врач не может знать, как сложится здоровье его пациента. Никто не может сказать, что будет в нашем случае, но найти правильный, позитивный, жизнеутверждающий настрой - это уже немало.
Роман Александрович несколько раз отметил, что химиотерапию следует начинать не позже двух месяцев после операции. Кроме этого, он рассказал, что химиотерапевту пригодится информация о наличии генетических мутаций. К слову, впоследствии нам действительно пришлось забирать из больницы послеоперационные стёкла и блоки с целью проверить на мутации. Всё это охарактеризовало врача как настоящего профессионала своего дела.
Именно здесь, в больнице 24, мне снова подарили надежду и помогли принять мысль, что и с тяжелой, неизлечимой болезнью можно жить, улыбаться и радоваться.
Роман Александрович - действительно Врач от Бога. Его пример впервые в жизни продемонстрировал мне, как выглядит врач, который пришел в свою профессию по призванию. Я бесконечно благодарна ему за всё, что он для нас сделал. Спасибо за возвращение веры в жизнь.
Помню один из дней послеоперационного периода. Мама была тогда еще очень слаба и не могла встать. Волнение снова не давало покоя.
Собираясь к маме, как обычно, во второй половине дня, я посмотрела прогноз и увидела, что, возможно, будет солнце. На всякий случай взяла с собой камеру.
С нелёгкими мыслями выходя из метро, я увидела дождь. "Снова дождь, а ведь на это время не обещали", - подумала я, и с опасением взглянула на своё пальто, которое после 10-минутного пути под дождём, вероятно, будет выглядеть странно. Зонта с собой не было.
Но стоило мне выйти в город, как я увидела светлое небо и лучи солнца, пробивающиеся сквозь дождь. На удивление, дождь был тёплым и приятным. И это - в середине октября! Он напомнил летние грибные дожди. Свет прорвался внезапно, разорвав серые облака, и миллиарды серебристых капель дождя стали подобны стайкам волшебным светлячков.
Я невольно остановилась. Стало неважно, что могу промокнуть. Напротив меня, на остановке, стояли люди. Не знаю, обратил ли кто-то еще внимание на этот удивительный свет. Как хорошо, что с собой оказался фотоаппарат! Сделала пару кадров и осталась стоять, смотреть. Один из кадров ниже в галерее.
Этот дождь сквозь солнце как будто бы стал ответом. Стало легко и радостно. Спустя несколько минут дождь прекратился, но в сердце надолго остался тот чудный образ. Как будто что-то воскресло в душе, после целого месяца бесконечных переживаний и боли.
А еще я помню, как наблюдала закат из окна маминой палаты. Небо окрасилось золотистыми оттенками, и впервые за долгое время я почувствовала в сердце что-то, похожее на радость.
Какое отношение это имеет к нашему рассказу? Самое прямое. В любой ситуации, даже когда тебе очень сложно, и ты вынужден быть сильнее других, важно не замыкаться в своих эмоциях. Сердце должно быть открыто миру, и мир обязательно подаст сигнал, что слышит тебя. И подбодрит красивым светом, тёплым дождём и золотом листвы. Ты почувствуешь, что ты не одинок. И станет легче.
